Часы на башне

Dr. Margarita Orlova, PhD, San Jose, California

Когда на юбилее М.М.К. кто-то уподобил его библейскому Моисею, я поразилась точности сопоставления: "О-о-о, да это вовсе и не восточная гипербола, а констатация факта"! Сейчас объясню, в чём тут дело. Некоторые психологи говорят, Homo Sapiens (Человек Мудрый) пока существвует только в проекте. Кажется мне, М.М.К. был воплощением в жизнь этого проекта, одним из немногих Человеков. Работать с ним, у него – счастье. Представьте себе: начальник пришел на работу — и у подчинённых поднимается настроение. Зав. кафедрой идёт к тебе, училке, на урок — в результате к тебе приходит вдохновение, студенты – воодушевлены, активны, поднимают руки. Где такое бывает? У нашего завкафедрой, у М.М.К. – он именно такой руководитель! Его присутствие вдохновляет, превращая даже университет марксизма-ленинизма в праздник свободной философско-лингвистической дискуссии.

Атмосфера, создаваемая им на работе – на собрании, на кафедре, на всесоюзной конференции – разумная, доброжелательная, как будто в кипяток капля мёда добавлена. Каждый, входя в собрание, оглядывается с мыслью: "Здесь ли Моисей?" – люди светлеют лицом, увидев его. И не боятся размышлять вслух, говорить о важном. Приведу пару рабочих эпизодов из 70-х.

Московское начальство — "корифей" проф. Колшанский — вещает на пленарном заседании о марксистском языкознании. Аудитория приуныла – может, не тем занимаемся... Следующий доклад -- М.М.К. вдохновенно-легко взбегает на сцену и защищает структурную лингвистику, всем молодым обликом демонстрируя устарелость позиций "корифея". (На самом-то деле, Моисей на два года старше Колшанского, но сегодня он артистически преобразился в молодого весёлого волшебника!) Зал аплодирует, возвращается уверенность: мы занимаемся нужным делом.

Другой эпизод.

На портале "Румянцевский музей" http://www.rummuseum.ru/portal/node/695 читаем: "...перевод византийского исторического памятника [Лев Диакон. История. Наука, М. 1988] был сделан профессором алматинского университета эллинистом М. М. Копыленко".

Здесь "ошибочки вышли": не университет, а иняз, и не эллинист, а многостаночник. Сотрудник Института славяноведения в Москве, которому я передавала в 1988 экземляр этой книги, засыпал меня вопросами:

- Есть ведь Копыленко, который печатался в "Проблемах структурной лингвистики". Это что, ещё один М. М. Копыленко?

И риторически:

— Как один и тот же человек может создавать научный перевод источника со средневекового греческого и в то же время предлагать новые подходы в структурной лингвистике?

Когда я рассказала М.М. об этом разговоре, он только улыбнулся: "На периферии лингвист обязан быть многостаночником". И вправду, спектр научных интересов М.М.К. – это и всё языкознание в целом: общее, сравнительно-историческое, сопоставительно-типологическое, лингвостатистика, психолингвистика, социолингвистика, этнолингвистика, историческая и сопоставительная фразеология, словообразование, синтаксис, лексикология, семантика, фонетика с фонологией и т.д., и отдельные языки – от древнегреческого, латинского, старославянского, русского, немецкого, французского, английского и мн. др. до теории современных тюркских языков.

Помню, как пару месяцев он усердно занимался грузинским, чтобы компетентно оппонировать на чьей-то защите в Тбилиси.

Будучи эллинистом, ММК вёл занятия по древнегреческому и латинскому вне расписания, за счет своего свободного времени, для всех, от студентов до научных работников. Изучающих было немного: учить древние языки трудно. "Но ведь и эллинистов на свете немного!" – успокаивал нас М.М.К.

Был М.М.К. крупным учёным-мыслителем, а печатать книги было почти невозможно. Что делать? И он стал просто новым Моисеем. Можно ведь учить выпускников пединститута и дальше, создавать атмосферу, где строится-поднимается уровень преподавания. Штучно готовить преподавателей иностранных языков для вузов Казахстана – не училок, а учёных.

В результате своеобразного самоотречения М.М.К. от превращения задумок в монографии выиграла казахстанская лингвистика. Наша кафедра общего и русского языкознания, возглавляемая ММК, всегда побеждала в соцсоревновании по институту (относились мы к соцсоревнованию, конечно, со снисходительной улыбкой). По правилам там присчитывалось по одному баллу за каждую научную консультацию, проведенную преподавателями, а ММК обычно "зарабатывал" по 500 баллов в год, с энтузиазмом консультируя "на общественных началах" преподавателей, аспирантов, студентов, сотрудников академии, библиотек, музеев и пр. — каждого, кто приходил с вопросом.

Он помогал всем , кто хотел и мог думать о нашей Науке, развивать её, вкладывать в неё свои силы. Кандидатов и докторов, защитившихся у него – около ста человек. Учеников, начинавших у него, перешедших в другие области жизни, но считающих его своим Учителем – много больше. Вот рядом со мной в Сан-Франциско живет Жанна Хусаинова, теперь медицинский статистик. А была журналистом, поступила в аспирантуру к М.М.К. Не закончила диссертацию, уехала из страны в "лихие девяностые", но всё равно считает себя его ученицей.

А сколько студентов, писавших у него курсовые, дипломные, доклады в студенческое научное общество? Скольким диссертантам, которым он оппонировал, он просто помогал, на разных уровнях прохождения работы? И оппонирование, и консультирование оборачивались опять-таки учительством. Сколько исправил, дополнил, переделал он чужих работ! Сотни и сотни... Некоторых заставлял писать черновики через две строчки на третью, чтобы ему было куда вносить вопросы и исправления.

Все вокруг были для М.М. — ученики. Он — Учитель с большой буквы. В нём деятельная доброта подвижника, глубина философа, артистизм преподавателя, и главное — требовательная забота и вера в личность ученика. Кажется, его лозунг — помочь можно любому. Он верил, что в любом человеке скрыта искра любознательности, только надо обнаружить ее и разжечь.

Забота учителя об учениках оборачивается Моисеевым водительством своего народа в Землю обетованную, к знанию. Он из тех, кто собирает учеников в сообщества единомышленников –"невидимые колледжи". Есть ученики учеников ("внуки" и "правнуки") – уже и тысячи, идущих за Моисеем через пустыню. И это не один народ, как за Моисеем, а многие народы многонациональной страны. Вот уж кто был истинный интернационалист! А сколько знал (и учил!) о еврейской истории!

Перед Новым годом, уже в ноябре, ММК начинал писать открытки-поздравления. В каждое новогодие он рассылал 600 –700 открыток знакомым – коллегам-языковедам и бывшим ученикам, поддерживая контакт со всеми. Лингвисты "провинции" всегда были в контакте друг с другом благодаря Моисею, задолго до изобретения интернета. Спрашивли его об адресах единомышленников, возможных соратников и оппонентов творимых диссертаций. Адреса всегда находились в его записной книжке, и можно было сослаться на ММК – ментора-руководителя.

Моральный авторитет ММК среди языковедов всей "провинции" огромной страны был неоспорим. Вот откуда-то с Дальнего Востока на кафедру приходит письмо: "Моисей Михайлович, скажите нашим, что интриговать нехорошо! И нельзя против правил!" Языковедческие кафедры "периферии" имели свой незримый третейский суд. Судьей-рассудителем был ММК, моральный и этический ориентир всего "невидимого колледжа" языковедов.

М.М.К. был человеком необычайной трудоспособности. Он продолжал работать, "штучно готовить" вузовских преподавателей и учёных по 12-16 часов в сутки в любых условиях. Когда началась перестроечная инфляция и разруха, я, удивляясь, сказала ему: "Вы – как часы, упавшие с башни после взрыва. Вокруг осколки и труха, а башенные часы лежат посреди площади и продолжают идти". Он принял сравнение, кивнул, мол, так и надо жить.

Сейчас мы пытаемся понять, что же осталось? Ведь мы чувствовали, что живем рядом с великим человеком. Но гложет нас какое-то недоверие и разочарование: "Ну и что? Что же он оставил после себя в конечном счете? Несколько книг, на которые не ссылаются, а просто воруют-плагиатствуют? Учеников, которые бросили наш "невидимый колледж" и разбежались по свету? Память у людей короткая, разруха начинается в мозгах и переходит в реальность быстро. Народ потерял веру...

Но мир стоит на подвижниках, вот в чём дело. И внуки М.М.К. и будущие потомки его по крови и по языковедению могут и должны знать: в их роду был подвижник. А знающим, что уже было живое воплощение проекта "Человек Мудрый", легче верить в будущее. Живя по заповедям Моисея, понимаешь: надо оставаться башенными часами, даже если всё разрушено!